- ***! С*ки, даснаеры на пять часов, прячемся в здании, они нас видят! Их три отделения, двенадцать человек, бл*ть! Помогите! - я понизил громкость радио и ответил:
- Вы где?
- Двести метров по Дмитричу! Пока не ранены.
Архаров, наверное, по старой привычке, крикнул:
- Взвод, подъем!
Четыре человека бросились вперед, успевая, передвигаясь с большой скоростью, действовать по всем правилам передвижения в городских условиях боя, два медика взвалили на себя Сергея Тимофеевича и рядового. Несколько секунд прошли незаметно. Прикрывая друг друга со всех сторон, с опаской глядя на каждое окно стандартных колонизационных двадцатиэтажек, мы шли туда, где были отчетливо слышны редкие, сухие щелчки выстрелов штурм-автоматаов и непрекращающиеся длинные очереди тяжелых орудий даснаеров.
И вдруг я увидел впереди, около разбитой витрины мелкого Административного здания, черный силуэт...
- Огонь!
И понеслась. Вскинул штурм-автомата, дал очередь и бросился в ближайший подъезд. Вовремя - Двигающийся сзади меня, и прикрывающий отряд с тыла, рядовой отлетел на полметра и остался лежать на тротуаре. Остальные, вроде, успели: по крайней мере, тревожных новостей в шлемофоне я не услышал.
- Коля ранен! - крикнул я и осторожно высунулся из-за укрытия. Удивительно - но я не промазал. Один даснаер лежал на земле, но вот второй... второй тоже засел в здании, и теперь вел огонь на подавление, не давая возможность прицелиться по-человечески. Наудачу высадив пару патронов, я нырнул обратно.
- Надо их обойти, так не прорвемся,- донесся из шлемофона голос Архарова, - там ещё двое подходят!
- Понял! - ответил я и бросился из укрытия на скорости, которой позавидовал бы любой бегун на короткие дистанции. В висках стучала кровь, слева на стенах расцветали пылевые розы, а справа тонкими нитками прошивали воздух трассеры. В последний момент я сместил центр тяжести влево, расслабился, вытянул ноги, и в подкате залетел в небольшой проем между двумя строениями.
План мой был предельно прост - попытаться дворами обойти группу даснаеров, и если не уничтожить, то хотя-бы отвлечь на себя их внимание. Ясное дело - приходилось надеяться на то, что наши доблестные разведчики хоть чуть-чуть сократили численность вражеского отряда. Потому как втроем, ну впятером - если вести бой смогут и медики, против двенадцати тяжелых пехотинцев долго мы сражаться не сможем.
Делая один вдох на два выдоха, я бежал через двор - мелькали окна гигантских строений, трава и ярко светила в глаза заходящая за обломки разрушенного дома Вега. Цель - следующий промежуток между двумя двенадцатиэтажками была уже недалеко, когда...
Из подъезда левого здания вышел даснаер, и мы столкнулись с ним лицом к лицу. Точнее - шлем к шлему. Мой открытый армейский - и его тяжелый, с противогазом и тепловизором.
Я среагировал быстрее, проведя серию ударов прикладом по «замкнутой системе дыхания» и морде в целом. Он, казалось, был оглушен, но всё равно смог достать из-за пазухи тяжелый армейский нож и попытаться нанести несколько ударов, от которых я к счастью смог отбиться штурм-автоматаом. Я опять перешел в наступление, пытаясь выбить из его руки тесак – иначе не назовешь эту махину – или хотя бы навести дуло автомата на противника и нажать на курок. В какой-то момент показалось, что затея удалась, и воздух вокруг нас наполнился дымом, образовавшимся после сгорания патронных жидкостей.
Но, нет - мне удалось только начисто снести один из фильтров противогаза. Воспользовавшись замешательством даснаера, я ударил ногой по закованному в броню колену – получилось: противник наклонился вперед, и теперь его разоружение и уничтожение становилось делом техники. Опять удар штурм-автоматаом по руке, пальцы которой, казалось, приросли к ножу - но против умения не попрешь. Тесак полетел в воздух, я развернулся на триста шестьдесят градусов, одновременно подсекая правую ногу противника своей левой нижней конечностью, потом посмотрел на поверженного пехотинца, и выпустил полмагазина в голову даснаера.
Наверное, нервы пошаливают.
Ещё мгновение я смотрел на окровавленное тело тяжелого пехотинца - не первый убитый за этот день, можно и привыкнуть, а потом бросился вперед. Очень хотелось избежать встречи с другими противниками, по крайней мере, пока я не займу выгодную позицию.
Мелькали с обеих сторон серые многоэтажки, искусственные эритроциты в крови разносили кислород по организму, дыхание поддерживал стандартный имплантат - он был почти у каждого Имперца, в отличии от нанороботов - клеток крови: такую роскошь могли себе позволить только коренные Земляне.
Первый проем между домами - не то, слишком рано. Ещё двадцать секунд - второй. Тоже ерунда, но глаз уловил металлический блеск среди общей засветки. Следующий - тот, что мне нужен.
Уже почти влетев в пространство между двумя полуразрушенными коробками, я обнаружил на стене правого дома какой-то предмет, и это спасло мне жизнь.
- Твою мать! - я не смог удержаться от ругательства, хоть и знал, что кроме меня его никто не услышит: связь была отключена в целях безопасности. На стене висела противопехотная мина, и я был уверен, что взрыв произойдет через секунду-две, продолжай я движение вперед, оставайся на месте или двигаясь назад.
Оставался один путь к возможному спасению: самый парадоксальный - сблизиться с орудием убийства и попытаться войти в мертвую зону.
В очередной раз благодаря генетику за скорость мысли (достаточно высокую), я поднырнул под мину. Вовремя. Через секунду прогремел страшный взрыв, невыносимо ударил по ушам раскат аудио-удара. Казалось, что барабанные перепонки должны вот-вот порваться на тысячи ошметков, органы зрения - лопнуть и вытечь из глазниц, легкие - сжаться до толщины бумажного листа и задушить своего хозяина... На несколько секунд я потерял созна...
...Но сразу же, практически не ощутив того промежутка времени, когда мое тело беззащитным мешком с кучей жизненно-важных органов валялось в пыли около проема в стене, оставленного разорвавшимся снарядом я поднялся и прижался к пробоинам противоположной дыре многоэтажки. Ни о каком тайном проникновении в тыл теперь и речи не шло. Единственный вариант развития событий, который бы предусматривал эффективную, а не эффектную мою смерть - отвлечение и уничтожение насколько возможно большого количества врагов. Расчет на то, что в пределах дистанции эффективного поражения моего штурм-автомата скоро окажется как минимум один враг, желающий посмотреть на останки доблестного война Империи, разорванного в его воображении противопехотной миной «Паук», оказался верным. Через затрудненное свое дыхание я услышал шаги, которые не могли принадлежать никому, кроме тяжелого пехотинца корпорации.
Палец удобно лег на курок, прицел был наведен на проход – надеюсь, что успею среагировать и активировать электронный импульс, инициирующий взрывное уничтожение какой-то жидкости в патроне первым…
Три, два, один…
На мгновение Вегу заслонил черный силуэт, потом моя правая ладонь сжалась на рукояти ШАК-2 – и местная звезда вновь начала на полную силу проверять фотохромные линзы респиратора на предмет пригодности и соответствия заявленным в техпаспорте на новую партию товара качествам.
Только выстрела я не услышал. Один лишь повисший в пространстве дым да палец на спусковом крючке были неопровержимым доказательством моей причастности к смерти даснаера.
Глушителей нам по штату не полагалось – да и нафиг. Некоторое время я ничего не понимал, потом перевел взгляд на дыру в противоположной стене…
Твою мать!
Я произнес эти слова вслух, но в мозг поступили лишь обрывки ругательства – «аю ать..»
Ну да. Не мог же взрыв мины в метре над моим ухом не оставить никаких следов в дальнейшей жизни ефрейтора Харатьёва…
Оставалось лишь неслышно для себя щелкать пальцами и ждать следующего противника.
И он не показался мне непунктуальным.
Ствол его винтовки показался из-за угла, но в отпущенные мне случаем несколько миллисекунд я успел бросить тело вперед, и очередь прошла параллельно стене, затерявшись где-то в дворике. Наверняка к общей картине разрушений добавилось несколько пулевых пробоин в какой-нибудь стене сзади (теперь уже сзади) стоящих зданий. Вражина тоже целиком вошел в проход – и, судя по данным радиоперехвата, даже чего-то крикнул своим товарищам. Я слышал только неясные шумы – но не жалел об этом. Ни английского, ни каких-либо других языков использовавшихся солдатами ВС корпорации я не знал, и понять бы пламенную речь даснаера не смог.
Что мне было делать? Без лишних нервов, с чувством гордости за свою сообразительность я глянул через коллиматор на голову пехотинца и нажал на курок. Опять никаких отчетливых звуков, только неясный шум, и ШАК выплюнул одну пулю. Что за?!
Целился я так, чтобы постепенно поднимающийся из-за отдачи ствол постепенно оказаться на одной линии с мозгами тяжелого пехотинца, в подбородок. Порция свинца сбила противника с ног, он упал прямо на тело союзника и явно был ранен – но не убит, это точно. Пробивной силы жидкостного патрона едва хватало на то, чтобы пробить шлем даснаера – прочными их в оружейных «Прогрессива» делают, так что в лучшем случаи говорить моему непосредственному врагу со своими друзьями придется через синтезатор… А может разъем какой хирурги сделают, будет к аудиосистемам подключаться… Если выживет. Гы.
Я встал с тротуара и кинулся добивать поверженного, но не сломленного тяжелого пехотинца. Патроны в магазине кончились – ну вы это уже и так поняли. Пришлось всунуть ещё горячий ствол автомата в почти разорванную пулей челюсть – что-то противно зашипело, с дымом сгорания жидкостных газов смешался кровавый пар, а бедняга даже не мог кричать – гортань либо сжег ствол, либо её снесло пулей.
Я отвел глаза. Никакого садистского удовольствия от причинения боли испытывать не приходилось, наоборот…
Хорошо хоть тепловизор скрывал от меня лицо даснаера, и я не видел его «Зеркал души». Взгляда страдающего от невыносимой боли десантника я, может быть, и не выдержал бы.
Зачем это? Неужели война сегодняшняя – всего лишь плод амбиций бывшего спецназовца? Или нам врут, и за смертоубийством стоит нечто большее?
Враг дернулся в последний раз и затих. Скорее всего, анафилактический шок, и в сложившихся обстоятельствах – с неизбежным летальным исходом.
Не дожидаясь следующего даснаера (кстати, их, скорее всего уже немного осталось, человек шесть – пять при самых пессимистичных прогнозах: я, оказывается, очень крутой диверсант), а с большей вероятностью – гранаты не имели никакого смысла. Надо идти вперед, и пытаться забрать с собой ещё одного, хорошо, если двух… Миссия моя будет выполнена. Времени на сомнения не оставалось. Я выбежал из-за укрытия, и моим глазам открылась интересная картина…