Как только волна дрожи, пробежавшая по её телу, утихла, эльфийка открыла глаза и, несмотря на все ожидания Всадника, улыбнулась. Эта улыбка была какая-то не такая, к каким привык Эрагон. Она была новая, открытая и тёплая. И такая родная, что у Эрагона уже в который раз перехватило дыхание.
- Эрагон, - шёпотом пропела она и тоже произнесла его истинное имя.
При этом юношу захлестнула буря эмоций. А ведь он думал, что его истинное имя уже изменилось, что он изменился. Но оказывается, нет. Это было так, словно зеленоглазая эльфийка держала в руках его душу, тихо воркуя над ней, и видя при этом каждый её уголок, каждую тайну…
После того, как он пришёл в себя, он тоже улыбнулся. И понял. Что это была новая улыбка. Как и у Арьи. Нет, они не стали относиться друг к другу по-другому, они просто изменили своё отношение к самим себе.
Эрагон медленно опустился в высокую траву и, взяв эльфийку за руку, потянул к себе. Она, ни секунды не раздумывая, села в это зелёное море, казавшееся чёрным в ночи. Её глаза блестели. Эрагону казалось, что она так счастлива. Ну, или это был просто самообман, ведь он так хотел этого. Только теперь он понял, что в её истинном имени есть несколько слов, в которых таится тот самый скрытый смысл.
- А ты знаешь, что уже глубокая ночь? – спросил он, смотря, как ветер тихонько играет с чёрными кудрями эльфийки.
- Ну и что? Нам ведь это не мешает, - так же тихо ответила девушка и посмотрела своими глубокими глазами в глаза Эрагону.
Тот кивнул и улыбнулся. Он был настолько счастлив, что словами это описывать было бы просто глупо.
***
Всю оставшуюся ночь они смеялись, рассказывая друг другу разные забавные случаи, происходившие с ними в течение этого десятка лет. Казалось, будто столь длинная разлука не отдалила Всадника и эльфийку, а наоборот сблизила их.
И всё это время Эрагон продолжал держать Арью за руку, не желая отпускать. А та порой только крепче сжимала его ладонь.
Ночь пролетела очень быстро, как бы они того не хотели. И вот, наконец, впереди, где-то у горизонта задребезжал рассвет. Небо стало окрашиваться в разнообразные тона и оттенки, позволяя всему живому наслаждаться этим зрелищем.
Когда их коснулись первые лучи восходящего солнца, оба поняли, что пора возвращаться в крепость. Начался совершенно новый день, и с этого дня Эрагона ждут совершенно новые заботы.
Возвращались они довольно медленно, всё ещё держась за руки. Обоим не хотелось прерывать эту возникшую между ними связь. Как только Всадник и эльфийка подошли к крепости, с небес прямо на них стрелой слетели Фирнен и Сапфира. Оценивающе осмотрев Эрагона с головы до ног, Сапфира спросила:
«Неужели вы проболтали всю ночь?»
«Да, - ответил Эрагон, заметив, что Фирнен тоже разглядывает Арью, - Как между прочим и вы, не так ли?»
«У нас сегодня много работы, малыш, - промурлыкала Сапфира, не ответив и, заставив его отпустить руку Арьи, подхватила когтистой лапой и понесла к крепости, - Так что советую хорошенько отдохнуть, иначе ты проиграешь поединок своим же ученикам».
Эрагон фыркнул.
«А где были вы с Фирненом?» - спросил он, когда она опустила его на каменный пол его комнаты.
«Я показывала ему наше с тобой место. Потом мы поохотились, а после просто летали над садами».
«Сапфира! Я до сих пор не могу поверить, что это они, что они здесь! Ведь мы с тобой всё это время с такой надеждой ждали их!»
«Прости, маленький брат, что я говорила, что Арьи у тебя никогда не будет. Я ошибалась».
«Так у меня её и нет», - ответил он.
«Эрагон, ты не понимаешь! Пока нет. Фирнен рассказал мне очень многое из того, что произошло за это десятилетие. Ты даже не представляешь, сколько раз она просила Совет покинуть свой пост, покинуть Алагейзию. Но они не позволяли ей…»
«Пока там не стало для неё опасно», - закончил за неё юноша.
«Именно».
«Но это не значит, что они здесь навсегда. Когда дела в Имерии снова наладятся и для Всадников там станет безопасно, разве они останутся здесь?»
«А это зависит от тебя» - лаконично ответила Сапфира и принялась вылизывать огромную синюю лапу.
Эрагон ещё долго думал, пока его в конец не доконала эта ужасная мысль, что Арья с Фирненом могут покинуть их.
Тяжело вздохнув, он силой отбросил от себя эти мысли и расслабился. Пока всё идёт так хорошо, как он даже и не мечтал, а поэтому портить всё своими размышлениями о будущем он не собирался.
