- Они считают, что из-за древнейшей магии эльфов и драконов, драконы затуманивают людям разум. Их цель – убить дракона, связанного с Всадником, чтобы освободить человека, гнома или ургала, разумом которого дракон завладел.
- Но это ведь полнейший бред! – вскричал Эрагон.
- Большинство думают так же, - тихо пробормотала Арья, - но у «Избавителей» всё больше и больше сторонников и последователей. Хотя этот «орден» появился всего за несколько дней до того, как вылупился Ралл, и Измира стала Всадницей.
- Подожди, а они успели уже кого-то…
- Нет-нет, что ты! Мы успели улететь, - заверила его Арья, - И наш отлёт хранился в полном секрете. Да и летели мы достаточно незаметно. Поэтому они вряд ли смогли отправиться следом.
Эрагон облегчённо вздохнул. Но всё-таки кое-чего он не понимал.
- Но разве Фирнен не смог бы справиться с ними, если бы они подобрались к нему слишком близко. И как на всё это отреагировала Насуада?
- На них объявлена охота, но по неизвестным нам причинам им удаётся скрываться. Самые лучшие эльфийские маги до сих пор не могут выйти на их след.
- Но ведь вы могли бы попробовать отыскать их.
- Как только Фирнен появится в поле из зрения, он будет мёртв, а я отправлюсь на «лечение», - Арья поморщилась.
- Но ведь не могут же они…
- У них есть два Даутхдаерта, Эрагон, прервала его Арья, - К тому же они владеют магией, доныне неизвестной ни единой душе Алагейзии. Ты думаешь, что если бы у нас был другой выход, мы прилетели бы сюда все вместе? Конечно, нет! Измира и Ралл остались бы в Эллесмере ещё как минимум на пять – шесть лет.
- Откуда у них Даутхдаерт? - в полнейшем ужасе пробормотал Эрагон.
- Один они выкрали из сокровищница Насуады, а где взяли другой - неизвестно.
- Но что будет, если во время твоего отсутствия появятся новые Всадники?
- Эльфы позаботятся о том, чтобы не появились новые Всадники, пока в Алагейзии снова не станет для них безопасно.
Эрагон снова вздохнул. Но главное ведь, что теперь ни Арье, ни одному из молодых Всадников не угрожает опасность.
- А как мой брат воспринял то, что его дочь теперь Всадница?
- Они оба гордятся ей, - пожала плечами эльфийка, - Конечно они боятся за неё, но надеются, что в жизни она совершит столько же героических поступков, сколько совершил ты, Эрагон. Они очень не хотели, чтобы они с Раллом улетали из Алагейзии, но понимали, что для их дочери так будет лучше. Роран очень надеется, что после обучения она вернётся к ним.
- И не зря надеется. Я не лишу брата возможности увидеть дочь. Если придётся, я сам прилечу за ними и привезу сюда, - уверенно сказал Эрагон скорее даже не Арье, а себе.
- И скоро такими темпами все жители Империи переберутся жить сюда, - рассмеялась Арья. Её звонкий смех проникал в самые глубины души Всадника, заставляя что-то внутри колыхаться.
Они ещё долго болтали о разном, уходя всё дальше и дальше от крепости. А на сады постепенно опускалась ночь, окутывая всё своим тёмным одеялом.
***
Всадник и эльфийка были на какой-то небольшой поляне, на которой Эрагон бывал всего несколько раз. Обоим уже не хотелось никуда идти.
Подойдя к одному из деревьев, Арья дотронулась до шершавой коры, а затем прошептала пару слов, и над её головой появился неяркий светящийся шарик.
- А знаешь, Эрагон, ведь после твоего ухода о тебе сложили немало песен, - сказала девушка каким-то странным голосом. Эрагон удивлённо вскинул бровь. Сам-то он не считал себя героем. Конечно, он помог свергнуть узурпатора, но чтобы о нём ещё и песни писали…
- И о чём же они?
- Обо всех твоих поступках. О начале твоего путешествия, о его середине. Вот только пока никто не знает его конца. И я полагаю, что не узнает.
В последней фразе юноша заметил скрытый намёк. Или он просто мечтал о том, чтобы это был намёк…
- Я бы очень хотел послушать! – признался он.
- А я с радостью исполню тебе одну из них, - согласилась Арья.
Набрав в грудь воздуха, она запела. Как только прозвучала первая нота, у Эрагона по спине побежали мурашки – настолько красив был этот голос. А Арья пела. Она пела о молодом Всаднике и о его изумительно синем драконе. Обо всех их неудачах и разочарованиях, победах и радостях. Смысл этих слов проникал глубоко в сердце Эрагона, заставляя его будто переживать всё это заново. Перед его глазами предстала ферма, охваченная огнём, а затем зелёная равнина. Образы сменялись один за другим, поднимая в душе Всадника воспоминания о былых временах.
Голос зеленоглазой эльфийки был самым прекрасным звуком из всех тех, что доводилось слышать Эрагону. Теперь он точно мог сказать, как сильно он любит эту эльфийку, как сильно она ему дорога. Хотя нет, у него просто не хватило бы слов, чтобы выразить всё это.
Не выдержав, Эрагон подошёл ближе к ней и, чуть помедлив, прошептал ей её истинное имя.
Как бы он того не хотел, пение тут же прервалось, и он почти физически ощутил дрожь, пробежавшую при этом по телу Арьи. Она непроизвольно судорожно вздохнула и закрыла глаза.
